Доброе утро, Святой Дух

Короткая ночь в Питтсбурге

Мой друг Джим Пойнтер предложил мне съездить с ним в Питтсбург, штат Пенсильвания. С Джимом я познакомился в церкви, которую посещал. Он был служителем в общине свободных методистов. Целой группой мы выехали в Питтсбург на собрание исцеления евангелистки Кэтрин Кульман. Признаться, я очень мало знал о ее служении. Я видел ее по телевидению, но тогда Кэтрин меня не заинтересовала. Мне показалось, что она как-то неестественно выглядит. Так что я вовсе не горел желанием видеть ее.

Но я не мог отказать Джиму: он был моим другом.

В автобусе я сказал: «Джим, ты просто не представляешь, скольких трудов стоило мне отпроситься у отца в эту поездку». Видите ли, после того как я уверовал, родители прилагали все усилия, чтобы помешать мне ходить в церковь. А тут еще поездка в Питтсбург! Отпроситься было почти невозможно. Однако в конце концов с большой неохотой родители все-таки отпустили меня.

Ранним утром в четверг мы выехали из Торонто, а потом наше и без того долгое семичасовое путешествие было задержано неожиданным снегопадом. До гостиницы мы добрались уже в час ночи.

В гостиничном номере Джим сказал:

— Бенни, мы должны встать в пять утра.

— В пять утра? — переспросил я. — Зачем?

Мой друг объяснил, что, если мы не будем к шести у дверей церкви, нам не достанется места.

Я не верил своим ушам. Вы когда-нибудь слышали, что, для того чтобы попасть в церковь, надо прийти до рассвета и стоять на пронизывающем ветру, ожидая открытия? Но Джим утверждал, что это именно то, что мы должны сделать.

Было довольно холодно… В пять утра мы поднялись, и я натянул на себя всю одежду, какую смог найти. В общем, полный комплект. Я выглядел, как эскимос.

В центр города, где располагается Первая пресвитерианская церковь, мы добрались еще затемно. Я был поражен, увидев там сотни людей: до открытия церкви оставалось еще два часа!

В невысоком росте есть свои преимущества. Я стал протискиваться поближе к двери и тянул Джима за собой. Там даже были люди, спавшие на ступеньках. Одна женщина объяснила нам: «Они здесь с вечера, и так каждую неделю».

Стоя у входа в церковь, я вдруг начал дрожать, будто кто-то схватил мое тело и начал трясти.

Я решил, что холод все-таки добрался до меня. Но одет я был тепло и холода вовсе не чувствовал. Меня охватила какая-то непонятная дрожь.

Ничего подобного раньше со мной не случалось. И этот трепет, похоже, проходить не собирался. Джиму я сказать об этом постеснялся, но можно было ощутить, как тряслись все мои члены. Я ощущал дрожь в коленях, даже во рту. «Что происходит? — недоумевал я. — Это что, Божья сила?!» Я ничего не мог понять.

По церкви… наперегонки

И вот наступило время открытия, толпа подалась вперед и сжала меня с такой силой, что я едва мог пошевелиться. А дрожь все не унималась…

Джим сказал:

— Бенни, когда откроются двери, беги что есть мочи.

— Почему? — спросил я.

— Если ты не побежишь, тебя затопчут. — Джим там уже бывал и знал, чего следует ожидать.

Да, не думал я, что мне доведется бегать наперегонки по церкви, но дело обстояло именно так. И когда двери церкви распахнулись, я сорвался с места как спринтер на Олимпиаде. Я обогнал всех: пожилых женщин, молодых мужчин — всех. Домчавшись до первого ряда, я хотел занять место там, но организатор пояснил, что места в первом ряду зарезервированы. Как я потом узнал, помощники мисс Кульман специально отбирали людей для первого ряда. Она была чувствительна к Духу, и ей нужно было видеть перед собой только позитивно настроенных людей, поддерживающих ее в молитве.

Я знал, что спорить бесполезно, особенно при моем ужасном заикании. Второй ряд уже заняли, и мы с Джимом нашли себе два места в третьем.

До начала служения оставался еще целый час, поэтому я скинул пальто, снял перчатки и ботинки. Немного расслабившись, я вдруг заметил, что дрожу сильнее прежнего. Дрожь никак не удавалось унять. Руки и ноги буквально вибрировали, словно я был подключен к какой-то машине. Странное, совершенно незнакомое ощущение… Сказать по правде, я был по-настоящему испуган.

Заиграл орган, но все мои мысли были поглощены охватившим меня трепетом. Это чувство не было болезненным. Оно нисколько не походило на ощущения при простуде или недомогании. Постепенно оно становилось даже приятным. Это было очень необычно и совершенно не похоже на знакомые физические ощущения.

В это мгновение, откуда ни возьмись, в зале появилась Кэтрин Кульман. В тот же миг атмосфера в церкви зарядилась. Я не знал, чего ожидать. Я ничего особенного не чувствовал. Не было трубных гласов, не пели небесные ангелы. Ничего… Я знал только, что дрожу, причем вот уже три часа.

И когда началось пение, я вдруг совершенно неожиданно начал делать то, чего от себя совсем не ожидал. Я встал. Мои руки поднялись, по лицу потекли слезы. Мы пели «Как Ты велик».

Внутри меня словно что-то взорвалось. Никогда прежде слезы не текли так обильно из моих глаз. Необычайное воодушевление, можно сказать, экстаз. Присутствовало чувство великой славы.

Я пел не так, как обычно пел в церкви. Я пел всем своим существом. И дойдя до слов «Когда поет душа моя Тебе…», я запел буквально всей своей душой.

От этой песни я настолько потерялся в Духе, что лишь через некоторое время заметил, что дрожь моя полностью прекратилась.

Но атмосфера славы не исчезла. Я думал, что восхищен на Небо, и потому поклонялся Господу как никогда. Мне казалось, что я встретился лицом к лицу с чистейшей духовной истиной. Не знаю, как другие, но я чувствовал это.

В моих переживаниях молодого христианина бывали Божьи прикосновения, но не такие, как в тот день…

Как волна

Стоя в переполненном зале и продолжая поклоняться Господу, я почувствовал дуновение, открыл глаза и осмотрелся, чтобы выяснить, откуда оно могло идти. Дуновение было тихим и спокойным, как легкий бриз.

Я взглянул на витражные окна церкви. Они были закрыты, да и располагались слишком высоко, чтобы от них могло исходить такое легкое дуновение.

К тому же это странное дуновение, которое я почувствовал, было больше, чем просто поток воздуха. Я ощущал, как оно поднимается по одной руке и сходит по другой. Я действительно чувствовал это движение.

Что это было? Мог ли я отважиться рассказать кому-нибудь о том, что происходит со мной? Они подумали бы, что я сошел с ума.

Около десяти минут волны этого дуновения омывали меня. Затем я почувствовал, будто меня кто-то обернул одеялом — одеялом тепла.

Кэтрин начала служить людям, но я был настолько потерян в Духе, что для меня сейчас это не имело никакого значения. Господь приблизился ко мне как никогда прежде.

Я чувствовал, что должен поговорить с Ним, но мог только шептать: «Дорогой Иисус! Пожалуйста, помилуй меня». Я говорил еще и еще: «Иисус, пожалуйста, помилуй меня».

Я чувствовал себя таким недостойным. Как Исаия, оказавшийся в Божьем присутствии: «…Горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, — и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа» (Ис. 6:5). То же случалось, когда люди видели Христа. Они сразу замечали, насколько они нечисты, и испытывали потребность в очищении.

Это-то со мной и произошло. Как будто меня осветил огромный прожектор. Я увидел все свои слабости, пороки и грехи.

Я повторял снова и снова: «Дорогой Иисус, помилуй меня».

Затем я услышал голос и понял, что это Господь. Голос звучал тихо, но я не мог его спутать ни с чем. Я услышал: «Моя милость простерта к тебе».

До этого моя молитвенная жизнь не отличалась от жизни любого христианина. Но сейчас не только я говорил с Господом, но и Он говорил со мной. О, что это было за общение!

Тогда я еще не знал, что происходившее со мной в третьем ряду молитвенного зала Первой пресвитерианской церкви Питтсбурга было лишь началом великих событий, предопределенных Богом для моей жизни.

Слова Иисуса звучали в моих ушах: «Моя милость простерта к тебе».

Плача и всхлипывая, я опустился на сиденье. Я ни с чем не мог сравнить наполнявшие меня чувства. Я испытал прикосновение и наполнение Духом, все остальное не имело значения. Даже если бы в Питтсбурге взорвалась атомная бомба или вся земля разлетелась на куски, я не обратил бы на это никакого внимания. Я ощущал, как говорит Слово: «…мир… который превыше всякого ума…» (Фил. 4:7).

Я не раз слышал от Джима о чудесах, сопровождавших служения мисс Кульман, но увиденное мной за эти три часа превосходило все, что я мог себе представить. Глухие начинали слышать. Одна женщина поднялась с инвалидной коляски. Люди свидетельствовали об исцелениях от опухолей, артритов, головных болей. Даже самые яростные критики признавали подлинными исцеления, происходившие на собраниях Кэтрин Кульман.

Служение длилось долго, но время пролетело незаметно. Никогда раньше Бог не прикасался ко мне так, как на этом собрании в Питтсбурге.